Н.А. Панфилова. Как начиналась моя практика в психологии – часть 5.

Рубрика «Личный опыт»

Как начиналась моя практика в психологии

Панфилова Наталья Александровна — практический психолог, закончила МГПУ (Московский государственный педагогический университет), занимается частной практикой и работой в психологических центрах с 1999 года, член ОППЛ с 2001 года.

Часть 5. Интернет.

Я долго жила без Интернета — даже когда уже училась на юридическом факультете в конце 90-х. Наш дом попал в какую-то удивительную зону интересов бывшего военного завода им. Хруничева, и первые провайдеры никак не могли к нам пробиться… или по каким-то причинам не хотели. Если быть честной, я и не рвалась в сеть. Как-то обходилась без нее. Однако в 1999 году я рванулась в интернет пространство с неожиданной для себя скоростью.

Еще одно небольшое отступление, касающееся моего допсихологического прошлого: в первых коммерческих банках, где я работала, были разные люди, в большинстве своем с хорошим, но не профильным образованием. Я с удовольствием дружила с сотрудниками разных подразделений. В определенный период времени в Инвестиционное управление нашего банка пришла новая команда. Там были одни мужчины, один умнее и харизматичнее другого, и когда я стала думать о частной практике после окончания университета, то сразу вспомнила об этой команде из Инвестиционного управления. Мне нужен был стратегический совет.

В общем, на тот момент я понимала, что нужно делать: регистрировать ИП, давать рекламу и начинать работать. Но вот как и где давать рекламу, кроме журналов и школ, было не совсем понятно. Не на столбах же и не в подъездах ее вешать?

Стратегический совет меня не просто удивил — он меня тогда озадачил. Один из великих умов нашего Инвестиционного управления посоветовал мне сделать небольшой личный сайт и начать давать рекламу в Интернете, писать статьи, отвечать на вопросы. Увидев мои округлившиеся глаза, сий могучий ум подытожил: «Да все через лет десять будут консультировать в Интернете». Действительно, как в воду глядел.

Моя самая первая личная страничка еще висит где-то в Интернете, на нее есть ссылки с моих самых первых статей. Я ее делала и редактировала сама. Думала, что временно, а потом закажу что-то серьезное и у профессионалов.

Это был 1999 год. Психологов в Интернете почти не было. Точнее, не было никакой конкуренции. Интернет-журналы сами искали и зазывали специалистов, которые были готовы отвечать на вопросы или могли написать простенькую статью. Информации по психологии было ничтожно мало и любая статья, написанная просто и по делу, тут же принималась и размещалась на сайтах.

Из крупных мне запомнились проекты «Консультарий» и «Шпилька», которая в самом начале называлась «Уголок стервозы». Владелице «Шпильки» могу сказать отдельное спасибо, потому что она сама в тот момент иногда писала для «Соsмо» и давала мне дельные советы по моим текстам, а потом, благодаря «Шпильке», меня заметил другой крупный Интернет-проект «Клео», в котором я и остаюсь до сегодняшнего дня.

Что делали психологи в то время в Интернете, кроме написания статей? Психологи учились отвечать на вопросы и вести переписку с клиентами.

Учиться вести переписку с клиентами грамотно было не у кого. Психологи старой школы никак не хотели принимать такую форму работы. Чуть ли не до 2001-2002 года было много споров о том, корректно ли вообще вести консультации в сети. Многие специалисты считали, что без очных консультаций переписка — это шаг в сторону непрофессионализма, а ответы на вопросы — это тоже любительский уровень.

Я копировала всю свою переписку с каждым клиентом в надежде, что когда-нибудь покажу ее своему супервизору. Сейчас это кажется чем-то неправдоподобным, но в тот момент надо было еще уговорить потенциального супервизора что-то прочитать. Правда, тогда и получить внятную супервизию было сложно.

В психологических центрах были приняты профессиональные посиделки. Также в зависимости от серьезности руководителя, организовывались или не организовывались обязательные отчеты о работе. Это было похоже иногда на интервизорскую группу, иногда — на супервизорскую, а иногда — на базар-вокзал. Могу сказать только, что с центрами мне везло. Там, где я работала, никого не терзали и не мучили. Но иногда психологические посиделки на нейтральной территории заканчивались жесткими наездами друг на друга и взаимными колкостями. Свои страхи и неумения мы искали друг в друге, радостно находили и глумливо указывали. В общем, учились выстраивать границы и проверяли друг друга на прочность.

Проект «Консультарий» меня многому научил. В рамках этого проекта я писала много и долго. Фактически, пока он существовал, я с ним и работала. В основном это были ответы на вопросы, которые потом размещали на сайте в открытом доступе. Вопросы можно было выбирать без суеты. Желающих получить ответы было больше, чем специалистов. Мы читали друг друга и учились друг у друга.

Благодаря этому опыту, я именно тогда, в самом начале 2000-х, начала работать с клиентами, которые жили не в Москве. Это, как ни странно, были клиенты из США и Канады. Потом список городов и стран расширился. Причин для такого обращения было несколько:

Во-первых, это возможность говорить на родном языке.

Во-вторых, более низкая цена консультаций.

И в-третьих, общее с терапевтом прошлое, особенности менталитета — все то, что способствует терапевтическому контракту.

Все иногородние и иностранные клиенты нашли меня через Интернет. Кто-то читал мои статьи, кто-то — ответы на вопросы.

В основном мы с клиентами разговаривали по телефону, с некоторыми еще дополнительно переписывались.

Нескольких из первых своих клиенток я так никогда и не увидела, хотя работа была проделана большая, с некоторыми клиентками — по нескольку лет. Но так уж получилось.

Эта практика дала мне понимание того, что в некоторых случаях можно работать и без очных консультаций. Впрочем, говорить подобное в профессиональном сообществе в 2000 году было бессмысленно, а где-то даже и опасно — потому, что массово так не работали. Российские психологи того времени были как-то излишне развернуты в сторону получения опыта от коллег из-за рубежа. Иногда это переходило всякие разумные пределы, и выглядело так, будто отечественные психологи тотальные недоучки-неумехи, которые не в состоянии самостоятельно начать работать без первичного обучения у западных коллег. Особенно гротескно это выглядело, когда меня спрашивали: «А кто так работает из западных коллег?». А я пожимала плечами, потому что не знала никого, кто работал бы по удаленному доступу с клиентами. И мне тут же назидательно говорили: «Вот и не занимайся фигней и отсебятиной. Так нельзя работать, это, скорее всего, очень грубое нарушение правил консультирования».

Негласно считалось, что любое начинание, новая школа в психологии по определению должны вырасти не у нас. Потом к нам должны приехать, и нас этому новому знанию научить. Ну или мы должны поехать и научиться. Поэтому все новое в России в начале нулевых продиралось через страшную критику, и зачастую сразу приравнивалось к непрофессионализму.

В целом, картина к началу прошлого десятилетия складывалась следующая: Россия в плане практической психологии столь безнадежно отстала, что догонять зарубежных коллег нам предстояло еще лет сто. Возможно, это давление и придавило бы мою инициативу и веру в себя на неопределенное время, но наступил 2001 год, который многое поменял в моей голове, — да и не только в моей. В 2001 году в Москве состоялся первый серьезный Международный конгресс по психотерапии, который организовывала Профессиональная Психотерапевтическая Лига… Но об этом я расскажу в другой раз.

C прошлыми частями повествования вы можете ознакомиться в выпусках Профессиональной психотерапевтической газеты за март-июнь 2016 г.